Свершилось! Римский Папа наконец-то призвал к созданию мирового правительства. То, что в течение многих лет воспринималось как выдумки сумасшедших конспирологов, начинает обретать плоть и кровь. Удивляют не поползновения в сторону установления глобального контроля со стороны наиболее известных мондиалистов или решения о введение единой мировой валюты, вырабатываемые в различных связанных между собой сетевым образом экспертных группах либерального толка.

Мондиализм — от французского слова «monde» («мир»), проект по установлению Мирового Правительства.

Становление США одной сверхдержавой и создание новой геополитической модели с одной силой. Иначе эта теория известна как доктрина нового мирового порядка. Она разрабатывалась американскими геополитиками начиная с 70-х годов, а впервые громогласно о ней было заявлено президентом США Джорджем Бушем в момент войны в Персидском заливе в 1991.

Удивляет другое: впервые мондиализм получает религиозное обоснование со стороны не каких-то маргинальных протестантских групп или движения «Нью-Эйдж». Он легитимизируется главой наиболее многочисленной и влиятельной христианской конфессии, тем самым из теоретической плоскости переходя в стадию своего реального воплощения.

В чем суть высказываний Йозефа Рацингера, более известного как Бенедикт XVI, которые уже получили одобрение канцлера Германии Ангелы Меркель? Предложение о создании органа глобального контроля прозвучало в опубликованной 7 июля энциклике «Милосердие в истине», которая посвящена социальным и политическим проблемам мирового финансового кризиса.

Подчеркнем, что в обращении Папы речь идет именно об органе «мировой политической власти», а не о неких совещательных механизмах разрешения международных проблем, которые уже давно существуют и вполне, казалось бы, удовлетворяют и руководства, и народы большинства государств мира. Тем не менее, с началом финансового кризиса постоянно проталкивается совершенно искусственная идея о том, что для преодоления его последствий необходимо создать органы глобального управления, ввести глобальную валюту, установить не только единые для всех государств мира нормы, но и создать механизмы наднационального контроля, которые бы способствовали превращению мира в упорядоченную, эффективно функционирующую и контролируемую систему.

Распространение вируса «свиного гриппа» стало еще одним поводом для того, чтобы озвучить предложения о создании подобной контролирующей инстанции. Черт, впрочем, оказался не таким страшным, как его малюют. Тем не менее, усилиями средств массовой информации удалось превратить банальную мутацию вируса гриппа в бедствие мирового масштаба.

Следующим этап развития мондиалистских тенденций протекал в виде неожиданного «обращения» мировых лидеров к традиционным ценностям. О ценностных аспектах мирового кризиса заявляли в своей время и упоминавшаяся уже Ангела Меркель, и Николя Саркози. Говорили так, что можно было бы вообразить, что они осознали всю пагубность современных капиталистических, в том числе и глобализационных тенденций, но как оказалось, в дальнейшем за этими заявлениями стояло нечто другое.

Этим другим и оказалось недавнее заявление Рацингера, в котором особый акцент был также сделан на проблеме отказа современного общества от традиционных ценностей, отходе от Христа. Только вот лекарство, предложенное понтификом, иначе как странным не назовешь. Дальнейшее продвижение идей о мировом  правительстве в апостасийном мире любым нормальным христианином может восприниматься только как приготовление прихода Антихриста и никак иначе.

Действительно, христианство учит, что «мировая политическая власть» в будущем будет только властью Антихриста, которому поклонятся все народы Земли. Это пришествие знаменует наступление особого эсхатологического периода, в котором и сама внешняя церковь как институт будет подвержена порче.

Очевидно, что именно так и будут проинтерпретированы высказывания нынешнего Папы не только представителями других христианских конфессий, прежде всего православными, но и самими католиками, что только способствует ослаблению Римско-католической церкви и усилению разногласий между ее консервативно настроенным крылом и церковными либералами.

Более того, можно предположить, что этот процесс, начавшись в католической церкви, перекинется и на другие конфессии, предстоятели которых вынуждены будут либо солидаризироваться с Рацингером, рискуя навлечь на себя обвинения не только в экуменизме, но и пособничестве антихристианским тенденциям, либо отвергнуть их, встав против уже принятых мировой элитой решений, что требует не только принципиальной твердости и стояния в вере, но и настоящего мужества.

Оставляя в стороне вопрос, о религиозной интерпретации странных, на первый взгляд, шагов Папы, проследим возможную практическую мотивацию, постаравшись выявить то, чем руководствовалась Римская церковь при принятии этого решения. Можно выдвигать различные конспирологические теории о связях католической верхушки с ведущими мондиалистскими организациями, рассматривать современное католичество в том виде, в котором оно существует после Второго Ватиканского Собора как придаток глобалистской системы. Эта точка зрения имеет право на существование прежде всего потому, что не смотря на абсурдность многих заявлений, на удивление верно описывает тренды развития католицизма в XX веке.

После вышеупомянутого Собора, а также после долгого правления папы-либерала Иоанна Павла Второго, Бенедикт XVI, отличавшийся более консервативными взглядами, получил в наследство церковь, которая будучи по существу глобалистской, не имела ни духовных, ни физических сил для проведения собственного глобального проекта. Уступки модернистам лишь ослабили внутреннее единство церкви добиваться в этих условиях главной цели, которую исторически ставило перед собой папство – утверждению себя в качестве всемирной духовной власти можно было только включившись в уже существующие проекты такого рода, пытаясь направить их в нужном для себя русле.

Именно такой попыткой и можно представить нынешнюю энциклику. То, что это противоречит христианству как таковому, римскую курию беспокоит менее, нежели чем перспектива оказаться на периферии строящегося миропорядка. Сил же сопротивляться у нее нет.

Говоря об изначальном глобализме римской церкви, стоит отметить, что за противоположными тенденциями в католичестве, за консервативным ли неприятием либерализма в конце XIX века или за сегодняшним восторженным следованием в русле либерал-глобалистских намерений стоит одна и та же идея. Идея универсальности, универсальности не только христианских ценностей и религиозного учения, но самих институтов церковной власти. Именно это является той отличительной особенностью католичества, которая негативно воспринималась другими конфессиями на протяжении всей его истории.

Но эта претензия на универсальность не только диахронически предшествовала возникновению в Западной Европе универсализма как принципа существования созданных в ее культурном контексте идеологий. Все виды глобализма так или иначе возникли именно на основе католического универсализма, средневекового представления о Европе как «христианской ойкумене». Католицизм и породил глобалистское представление о мире.

Католическая церковь изначально была первой глобалистской организацией, претендуя на универсализм и всемирность еще тогда, когда ни о Бильдербергском клубе, ни о Трехсторонней комиссии никто ничего не слышал. Можно даже утверждать, что она стала матрицей, некой провозвестницей эры глобализма. Да и сейчас католическая церковь является наиболее крупной транснациональной организацией. Потому можно говорить и о принципиальной возможности встраивания ее в «мировую политическую власть», чего нельзя сказать о поместных православных церквях, которые всегда национальны.

Так или иначе, выбравшее земную власть папство встроилось в антихристианскую по сути систему. Единственной хорошей новостью для нас может быть лишь то, что этот шаг, формирующий главенствующую духовную доминанту глобализационного процесса, утверждает и безусловное лидерство в этой сфере католической церкви, что затрудняет подключение к нему других религиозных объединений, длительное время оспаривавших главенство католичества.

Прежде всего речь идет о Православии. Единственной возможностью доказать свою независимость и особую роль в мировой политике для РПЦ и других поместных церквей является их выход из процесса мондиализации и предложение альтернативного варианта развития человечества, в котором бы делался акцент не на универсальности, но на плюральности, на утверждении о не сводимости мирового политического пространства к единому центру управления и на незыблемости национально-государственного устройства.

В противном случае встраивание в уже существующую систему будет означать подчинение не только давно уже встроившемуся туда католичеству, но и антихристианской по своей сути глобализационной парадигме.